Патентная информация и конкуренция

Развитие стратегий инновационного партнерства//”Патентная информация сегодня”, 2013, №1

Л.Г.Кравец, главный редактор журнала «Патентная информация сегодня», к.ф.н., доцент Инновационное использование ИС предполагает  применение различных стратегий. Их сущность заключается в поиске и принятии таких решений в области создания, правовой охраны  и коммерциализации  ИС, которые в состоянии оказать наиболее позитивное  воздействие на все стадии инновационного процесса. Традиционно широко применяются  две  группы инновационных стратегий.

Стратегия созидания

Стратегии созидания предполагают создание, патентование и освоение новшеств силами и средствами самой компании либо путем уступки прав или продажи лицензии на свои новшества другим организациям. Стратегии заимствования призваны  обеспечивать конкурентные преимущества компании за счет  освоение заимствованных новшеств – посредством, прежде всего,  приобретения на них лицензий, использования перекрестного лицензирования, формирования патентных пулов и т. п. Далее более подробно рассматривается современное развитие группы стратегий заимствования инноваций.

Увеличивающиеся затраты на НИОКР, сокращение сроков обновления технических решений, все возрастающая сложность инноваций вынуждают многие компании искать внешние источники новых технологий. Такие компании  предпочитают обеспечивать конкурентные преимущества за счет  различных стратегий инновационного партнерства – приобретения лицензий на чужие новшества,  включая  перекрестное лицензирование, формирования патентных пулов создания венчурных компаний, совместных предприятий, стратегических союзов, слияние или поглощение других компаний.

К этой категории следовало бы  отнести и заимствования фирм, обычно непосредственно не участвующих  в инновационном процессе.  Их действия  зачастую носят,  в значительной степени, спекулятивный характер, превращаясь, порой, в «патентные войны»(1). В данной работе они не рассматриваются.

Стратегии инновационного партнерства

Выбор одной из возможных форм инновационного партнерства зависит, прежде всего, от легкости воспроизведения технологии: чем это сложнее, тем более вероятно приобретение другой фирмы или проведение совместной разработки. При этом приобретение фирмы (а не совместная разработка) тем предпочтительнее, чем длиннее ожидаемый жизненный цикл приобретаемой технологии. Предпочтительность одного из указанных способов может меняться по мере снижения неопределенности оценки чужой технологии. При высокой неопределенности предпочтительнее лицензия, а когда преимущества новой технологии очевидны, фирме легче решиться на более существенные затраты, связанные с совместной разработкой или приобретением чужого предприятия (2).
Торговля лицензиями остается главной формой научно-технического обмена. Средние темпы роста международной торговли лицензиями в 3 – 4 раза превышают темпы развития торговли традиционными товарами. Наиболее высоки темпы торговли лицензиями в наукоемких отраслях и промышленно развитых странах: здесь производятся 98% всех продаж и свыше 90% всех закупок, при возрастающей роли в этой области межнациональных корпораций.

Лицензионные сделки могут иметь разное назначение.      В промышленно развитых странах существует уже немало организаций, объектом предпринимательства которых становится сама ИС. Это фирмы по освоению запатентованных инноваций, их лицензированию и т.п.  Например,   «Walker Digital» – материнская компания и «лаборатория ИС» компании «Priceline.com» – генерировала более 200 предпринимательских идей, подлежащих лицензированию или освоению посредством организации новых компаний.

Фирма «BTG» занимается покупкой, освоением и лицензированием запатентованных технологий, делясь лицензионными доходами с изобретателями в соотношении 50 на 50. В конце ХХ века фирма обладала 8 500 патентами, охраняющими 300 различных технологий, включая базовую технологию анализа крови на содержание холестерина. Фирма «University», не ограничиваясь лицензионными сделками, создала на базе принадлежащих ей патентов 13 новых компаний.

Помимо традиционного лицензирования в конце ХХ века стало все более популярным создание патентных пулов. Формирование пула осуществляется за счет агрегирования патентных прав двух или более организаций для последующего лицензирования определенных наборов патентных прав другим организациям. Патентные пулы могут выполнять  функции расчетных палат при лицензировании патентовладельцами третьим лицам своих прав, необходимых для использования конкретных технологий или стандартов, сокращая тем самым операционные расходы всех участников пула.

Достоинства патентных пулов не должны принижаться существованием пресловутой разновидности пулов, управляемых так называемыми «патентными хищниками». Имеются в виду холдинг-компании, которые аккумулируют патенты, перекрывающие совокупность аспектов некой технологии, вынуждая конкурентов к уплате роялти или неизбежному нарушению их патентных прав. Патентные пулы, подозреваемые в недобросовестной конкуренции, могут быть подвергнуты судебному преследованию. Имеются в виду лицензионные соглашения, приводящие к фиксированию цен, бойкотированию отдельных хозяйствующих единиц и ограничению объемов производства или продаж.

Со временем  наметился идеологический сдвиг в оценке лицензирования ИС, которое стали расценивать преимущественно как средство содействия инновациям и конкуренции. Кульминацией этой тенденции стало поощрение патентных пулов руководством США, Евросоюза и Японии. Были, например, сформированы патентные пулы для утверждения ряда стандартов  в области видео- и телекоммуникационных технологий, таких как стандарты на DVD-Video, DVD-ROM и цифровое телевидение (3).

Патентные пулы можно также использовать в качестве эффективного механизма обретения требуемых патентных прав на использование конкретной технологии или стандарта. Если потенциальный лицензиат не может стать членом пула, не располагая существенными патентами для вложения в пул, а затраты на разработку конкурентоспособной технологии ему непосильны, приобретение лицензии у патентного пула становится приемлемым решением. Бывает, что предполагаемому лицензиату нужна определенная группа патентов, которая принадлежит одному из членов патентного пула. В подобных случаях предполагаемому лицензиату может оказаться выгоднее заключить соглашение непосредственно с этим членом.

Создание венчурных компаний.

В промышленно развитых странах венчурные компании обычно возникают в результате сотрудничества университетов с промышленными компаниями.

Согласно давним традициям США цели большинства университетов включают обучение, исследования и обслуживание. К ним позднее добавилась новая миссия передачи знаний и экономического развития. Ей способствовало принятие в 1980 году закона  (Bayh-Dole Act), предоставлявшего университетам США права собственности на изобретения, которые создавались в процессе финансируемых государством НИОКР, и разрешавшего университетам их коммерциализацию.

Для осуществления этой миссии при университетах стали создавать специальные агентства по передаче технологий (АПТ), которые доказали свою эффективность в деле компенсации затрат на университетские исследования и создание в стране новых рабочих мест.   Но  хотя упомянутому  закону уже более 30 лет, поиск оптимальных форм организации работы агентств по передаче технологий все еще продолжается.    В цитируемой работе выделяются три модели организации работы АПТ: традиционные, применявшиеся несколько десятилетий; экспериментальные, которые проверяются в настоящее время; и недавно предложенные гипотетические модели, которые еще нуждаются в проверке (4).

В инновационных центрах, примыкающих к Кремниевой долине (Калифорния, США), появился особый тип людей, которых здесь называют «серийными предпринимателями». Они постоянно обитают в инновационной среде и среди тысяч новых идей выявляют ту, что может принести наибольший доход. Далее они создают маленькую компанию из трех-четырех человек (или покупают существующую, если идея на нее уже запатентована) и  находят венчурный капитал для развития.  Следующие 2-3 года компания успешно растет, начинает приносить доход, ее стоимость может увеличиться на сотни процентов, после чего серийный предприниматель продает компанию какой-либо заинтересованной корпорации. А полученную прибыль он вкладывает в новую идею – и так по кругу. Нечто подобное предполагается реализовать у нас в  Сколково (5).

В Японии также  пришли к заключению, что для построения нации, основанной на интеллектуальной собственности (ИС), необходимо разработать механизм освоения формируемых в стране интеллектуальных активов, прежде всего посредством создания венчурных компаний, на основе осуществляемых в университетах и НИИ новых разработок. С апреля 2004 года 87 государственных университетов Японии, которые охватывают почти все университетские исследовательские центры страны, преобразованы в «национальные университетские корпорации». Благодаря такому изменению своего правового статуса университеты (по примеру США) смогут претендовать на владение всеми открытиями, которые совершенны сотрудниками их факультетов. Согласно статье 35 Патентного закона Японии университеты будут получать, как минимум, неисключительные лицензии на все изобретения,  связанные с факультетскими работами. Подразумевается, что университеты смогут требовать переуступки прав на соответствующие изобретения при условии выплаты изобретателю справедливого вознаграждения (6).

Совместные предприятия и стратегические союзы.

Две компании с ограниченными интересами в сфере освоения некой новой технологии могут предпочесть конфронтации создание совместного предприятия с объединенными активами ИС. В промышленно развитых странах также получило весьма широкое развитие сотрудничество в форме так называемых «стратегических союзов», которые заключаются в инновационных целях, не достижимых каждым из участников союза в отдельности. Члены союза вкладывают в него свой интеллектуальный и физический потенциал, включая патенты, конфиденциальную информацию, товарные знаки, авторские права и рыночные возможности, разделяя, вместе с тем, бремя общих расходов и рисков. Взамен они приобретают стратегические преимущества в форме дополнительных доходов, сокращения капиталовложений, требуемого персонала, исключения потенциальной конкуренции и т.п. (7)

Возможность создания совместных предприятий и стратегических союзов  нередко упускается из поля зрения при возникновении в компании критической ситуации. Объясняется это недооценкой важной роли патентов,  сопровождающих их секретов производства, товарных знаков и прочих объектов ИС, а также ведущих специалистов, способных поддержать платежеспособность и/или ликвидность компании в случае ее банкротства .

Слияние и приобретение компаний.

Интеллектуальная собственность нередко служит в последнее время скрытым поводом для крупнейших сделок по слиянию и приобретению компаний, которые заслуживают особого внимания со стороны информационно-аналитических служб.

Компания «Amanti Communications», например, разработала технологию, которая способствует радикальному ускорению обращения к Интернету по телефонным каналам миллионов его пользователей (Digital Subscribe Line – DSL). Только за 1997 год компания понесла 30–миллионные расходы на освоение и патентование модемов DSL, которые не покрывались 13-миллионными доходами от текущих продаж. Это, в частности, объяснялось конкурентным противодействием «AT&T» – одной из крупнейших телекоммуникационных корпораций в мире. Тем не менее, другой гигант электронной промышленности – компания «Texas Instruments» – приобрела эту убыточную фирму, уплатив за нее  395 миллионов долларов, т.е. сумму, в 30 раз превышающую годовые доходы» «Amanti». Побуждающей причиной этой сделки стало то, что компания  «Amanti» являлась обладателем 25 ключевых патентов, не только охранявших передовую технологию DSL, но и использованных при утверждении национального, а затем и международного стандарта на телефонные DSL- модемы. Приобретя модемы следующего поколения, компания «Texas Instruments» сразу же вырвалась в лидеры и, кроме того, оказалась в привилегированных условиях при установлении партнерских и лицензионных отношений. В итоге бывший конкурент «Amanti» – компания «AT&T» – стала одним из пользователей новой технологии DSL.

Аналогичные причины скрывались и за сделкой компании «Microsoft», которая в том же 1997 году  приобрела за 425 миллионов долларов небольшую компанию «Web TV Networks»,  предлагавшую Интернет – обслуживание по телевидению всего 60 тыс. потребителей.  Затем “Microsoft”потратила еще 7 млрд. долларов на ряд сделок с телевизионными и ориентированными на телезрителей компаниями. Ответ на эту поначалу загадочную сделку оказался простым: компания «Web TV» первой использовала телевидение в качестве средства доступа пользователей персональных компьютеров к Интернету. Цель сделки заключалась в приобретении у «Web TV» 35 ее перспективных патентов, обеспечивающих трансляцию содержания Интернета по телевизионным каналам, а также разработавших эту технологию талантливых инженеров.

Операции по приобретению компаний могут оказаться эффективным оборонительным средством против нападок крупных концернов. Например, компания «Via Technologies», занимающаяся микропроцессорами, создала новую линию для производства быстродействующих, недорогих и Intel–совместимых микропроцессорных приборов. Однако в июне 1999 года компания «Intel» попыталась нарушить  планы «Via», расторгнув лицензионное соглашение с «зарвавшимся» производителем  микропроцессоров и предъявила ему иск о нарушении патентных прав. В ответ компания «Via» приобрела отделение по производству микропроцессоров компании «National Semiconductor», имеющее лицензионное соглашение с «Intel», и получила возможность агрессивного вторжения на этот быстро развивающийся и прибыльный участок рынка.

Нередко практикуется приобретение компаний с недостаточно используемым патентным портфелем для получения дополнительного дохода за счет патентного  лицензирования.  Именно таким приемом воспользовалась компания «ST Microelectronics», приобретая компанию «Mostek» за 71 миллион долларов, что позволило ей получить за последующие семь лет роялти в размере 459 млн. долларов (8).

Перспективы  построения открытой инновационной сети

В последнее время обсуждаются возможности осуществления «открытых инноваций» – построения так называемой «открытой инновационной сети». Открытые инновации предполагают разрушение традиционных корпоративных барьеров, сопровождаемое миграцией идей, ИС  и участвующих в этом людей в обоих направлениях – в данную организацию и из нее. Оказавшаяся в подобной сети инновация становится элементом системной стратегии, которой присуща особая гибкость и возможность вмешательства в инновационный процесс любых  действующих лиц.

Если обратиться к истории, то на рубеже 19 и 20 веков почти все исследования осуществлялись за пределами промышленной компании в самостоятельных организациях. Затем крупные корпорации стали постепенно  переходить к  внутрикорпоративным исследованиям и разработкам. В 1970-х годах уже  только 3% НИОКР заказывались на стороне. В стенах крупных корпораций типа «IBM» или  «Dupont» осуществлялся практически   весь инновационный процесс.

Однако начиная с 1980-х годов, централизация НИОКР стала постепенно утрачивать свою привлекательность. Все чаще  инновации стали приобретать  межотраслевой и многофункциональный характер, вынуждая компании налаживать внутрикорпоративные и межкорпоративные сетевые контакты. В 2000 г. девять из 10 организаций заказывали 15% своих НИОКР на стороне.

В это время стала развиваться модель «параллельного развития»  компаний во взаимодействии   со сторонними партнерами. Сегодня она перерастает в модель сетевых инноваций.  Впервые эта идея была высказана еще в  1980-х годах. Инновация была в ней представлена как «социальный» процесс с   множеством взаимосвязей между сетевыми узлами в интерактивной среде, включающей  потребителей, поставщиков, конкурентов, университеты, научно-исследовательские и правительственные  организации. Построение национальной инновационной системы предполагает создание этих сетевых узлов и обеспечение требуемого  потока идей по нужным сетевым каналам.

Тенденция открытости инноваций в последнее время  приобретает все большую  популярность, хотя, по сути дела,  она не нова. Компании и в прошлом редко создавали инновации изолированно. На протяжении инновационного процесса им нередко приходилось в той или иной степени кооперировать с другими организациями. Распространенные примеры заимствования новшеств рассмотрены выше. Новым, пожалуй, является возрастающая открытость этого процесса и возможность анализа его кинетики – внутри компании и за ее пределами – благодаря развитию информационных технологий.

В этих условиях роль ИС вообще и патентов в особенности не может не претерпеть существенные изменения. В прошлом  патенты были задуманы, прежде всего,  как барьер на пути использования новшества конкурентами, что открывало возможность получения доходов от его использования в интересах данной компании. Согласно данным Европейской Комиссии даже сейчас только 15% патентов участвуют в обмене и 50% используются у себя в компании. И, тем не менее, сумма отчислений за лицензирование всех объектов ИС возросла с 10 млрд. $ в 1985 г. до 110млрд. $ в 2004 г.  В последующем патенты будут все чаще выступать в роли  катализатора распространения знаний. В условиях развития  открытых инноваций правам ИС придется  активизировать свое участие  в передаче технологий от одной организации к другой, не препятствуя этому процессу.

Открытые инновации предполагают осуществление двух встречных процессов: «получения извне» и «передачи вовне». Первый процесс может включать (в дополнение к результатам собственных НИОКР)  приобретение знаний и  технологий от внешних партнеров: университетов, НИИ, потребителей, поставщиков. Второй процесс предполагает, прежде всего, коммерциализацию ИС, не востребованной в собственных разработках.  Имеется в виду создание так называемых «стартапов» - компаний, специализирующихся на  реализации перспективных   идей; лицензировании ИС, интенсификации инновационного процесса за счет  вовлечения новых партнеров при  сокращении собственных расходов и др.    При этом лицензионная торговля (закупка и продажа технологий) будет играть ведущую  роль в осуществлении обоих процессов.

Таким образом, понятие  ИС будет эволюционировать  от «интеллектуальной собственности» к «интеллектуальному сотрудничеству». Однако для перехода от оборонительного механизма к более активной стратегии ИС, направленной на взаимообмен технологиями, крайне важно эффективное управление процессами, как выявления внешних знаний, так и правильной  оценки собственной ИС. Ведь, наряду с достоинствами, открытые инновации таят в себе и недостатки: риск несанкционированной утечки ИС, ограниченность контроля деятельности внешних партнеров и  дополнительные затраты на управление сотрудничеством с ними.

В этой связи следует отметить  усилия ВОИС по совершенствованию политики и структуры процессов обмена технологиями в международном масштабе, с учетом  интересов развивающихся стран. При этом  рассматриваются  различные возможности распространения инноваций. Они включают, как более традиционные модели типа лицензирования, субподрядов, контрактов на осуществление НИОКР и совместных предприятий, так и новые возможности Интернета типа организации «соревнования идей» и так называемого «краудсо́рсинга» (решения общественно значимых задач силами множества добровольцев, координирующих свою деятельность с помощью современных информационных технологий).

Возможности ВОИС  в поддержке инноваций фокусируются  на построении моделей инновационного сотрудничества. При этом преследуется цель идентификации и увязки деятельности организаций, располагающих совместимыми  ресурсами для поиска креативных и экономически значимых  решений в интересах всех участников инновационного процесса. В будущем ВОИС планирует создание, в сотрудничестве с  другими организациями, инновационных сетей, а также  практически действующих и многократно воссоздаваемых инновационных платформ, ориентированных на конкретные национальные и региональные нужды (9).

Литература

1. Кравец Л.Г. Патентные войны на «диком» Западе//,”Изобретательство”-#3-2002г

2 . Steensma H. K. Factors that affect mode of IP transfer // Les Nouvelles. – 1997.. – № 2. – P. 77–81.

3. СhanCh., Holmes B. Pools of potential// Patent World, 2005, #170, p.22-25

4. Axanova L. US academic technology transfer models^ traditional, experimental and hypothetical//les Nouevelles-2012- -#2-p.125-137

5. И.Калинин. За Сколково – в Америку//МК,  21 декабря, 2010

6. Kneller R. Transformation of Japan’s national universities into administratively independent corporations //Les Nouvelles-2004- -#1-p.1-5

7. .  Myers R.A. Licensing – a basis for strategic alliance // LES Nouvelles – 2001 ––Sept

8. Сronin J., Ciannamea J. Generating value from intellectual property in distressed  or insolvent company//IPM-2010-July-p.68-70

9 . Jazairy A. Impact of collaborative innovationon IP and future trends in IP//Les Nouvelles- 2012- -#3- p.224-229

Страна в ожидании новых нобелевских лауреатов//Патентная информация сегодня – 2014, №1

Л.Г.Кравец., главный редактор журнала «Патентная информация сегодня», к.ф.н., доцент. Многие изобретения уходят своими корнями в  открытия фундаментальной науки. Поэтому нам небезынтересно, частности, посмотреть, какие научные достижения наших ученых получили международное признание, проявившееся во вручении им Нобелевских премий. Из официальных документов Нобелевского комитета можно выделить две группы лауреатов.

Первая группа включает лауреатов,  имевших   на момент вручения премии подданство Российской империи, гражданство СССР или Российской Федерации.     С момента основания и до 2010 года Нобелевскую премию вручали 543 раза. По состоянию на2010 год персональные премии были вручены 817 лауреатам. 21 гражданин России и СССР получили 16 нобелевских премий — значительно меньше, чем представители США (326), Великобритании (115), Германии (102) или Франции (57). В области науки лауреатами стали [1]:

	1904	Физиология и медицина	Иван Петрович Павлов
	1908	Физиология и медицина	Илья Ильич Мечников
	1956	Химия	Николай Николаевич Семёнов
			………………..
	1958	Физика	Павел Алексеевич Черенков Игорь Евгеньевич Тамм Илья Михайлович Франк …………………..
	1962	Физика	Лев Давидович Ландау ……………………..
	1964	Физика	Николай Геннадиевич Басов Александр Михайлович Прохоров ………………………
	1975	Экономика	Леонид Витальевич Канторович
	1978	Физика	Пётр Леонидович Капица
			………………………..
	2000	Физика	Жорес Иванович Алфёров
	2003	Физика	Алексей Алексеевич Абрикосов ………………………. Виталий Лазаревич Гинзбург ………………………..
	2010	Физика	Константин Сергеевич Новосёлов

Вторая группа включает лауреатов,которые были рождены на территории Российской империи, СССР или России, но на момент вручения премии не имели российского подданства или советского гражданства, и, соответственно по данным Нобелевского комитета, не попали в список лауреатов из России. В области науки стали лауреатами еще 9 ученых. В их числе Генрик Сенкевич, Мария Склодовская-Кюри, Илья Пригожин, ТадеушРейхштейн, ЗельманВаксман, Саймон Кузнец, Василий Леонтьев,Леонид Гурвич и Андрей Гейм.

Последний Нобелевский лауреат России

Последним по времени российским лауреатом стал в 2010 году Константин Сергеевич Новосёлов, удостоенный Нобелевской премии в соавторстве с Андреем Константиновичем Геймом -  выходцем из России, но,по данным Нобелевского комитета, уже считавшимся гражданином Нидерландов  и не попавшим  в список лауреатов из России.

Константин Новосёлов родился в Нижнем Тагиле 23 августа 1974 года. Он учился в нижнетагильской школе №39, директором которой был его дед Виктор Константинович. Мать Новоселова, Татьяна Глебовна, в той же школе преподавала английский язык. Новоселов был первым участником всесоюзных школьных олимпиад по математике и физике из Нижнего Тагила. В 9 классе он поступил в заочную физико-техническую школу Московского физико-технического института (МФТИ), решал присылаемые по почте ему задания. Получив “тройку” на вступительном экзамене по математике в Нижне-Тагильском политехническом институте, в 1991 году Новоселов поступил в Московский физико-технический институт (МФТИ) на факультет физической и квантовой электроники. Он окончил его с отличием по  специальности “нанотехнологии” в 1997 году, после чего стал аспирантом в Институте физики твердого тела РАН в Черноголовке.

В 1999 году Новоселов переехал в Нидерланды и начал  работать в лаборатории высокого магнитного поля Университета Неймегена. Там  его научным руководителем стал другой выпускник МФТИ Андрей Гейм. В 2001 году Новоселов вслед за Геймом перебрался в Великобританию и стал научным сотрудником Манчестерского университета.Впоследствии он получал ряд грантов за исследования в этом университете, c 2007 года работал в университете на стипендию Королевского общества Великобритании по развитию естествознания.

В 2004 году Новоселов защитил в Университете Неймегена диссертацию, получив ученое звание  доктора философии. В том же году вместе с Геймом он открыл графен, двумерный слой графита толщиной в один атом, обладающий хорошей теплопроводностью, большой механической жесткостью и другими полезными свойствами.В 2008 году за открытие графена Новоселов получил приз “Еврофизика” -  награду молодого ученого от Международного союза фундаментальных и прикладных наук и был назван лучшим молодым ученым Манчестерского университета.

В октябре 2010 года Гейм и Новоселов были удостоены Нобелевской премии по физике “за основополагающие эксперименты с двумерным материалом графеном. Новосёлов стал самым молодым нобелевским лауреатом по физике за последние 37 лет (с 1973 года) и единственным на 2010 год лауреатом во всех областях, родившимся позднее 1961 года.За выдающийся вклад в нидерландскую науку 24 ноября 2010 года произведён в командоры ордена Нидерландского льва.В Великобритании Новосёлов получил второе гражданство, не отказавшись, впрочем, от российского.В конце 2011 года Новосёлову и Гейму за их научные достижения указом британской королевы Елизаветы II был присужден титул рыцарей-бакалавров (3).

В интервью газете «Московский комсомолец» после присуждения Нобелевской премии Новосёлов так высказался о возможности работы в России:«Мне очень нравится, как устроена работа в университете Манчестера, где я сейчас занимаюсь научной деятельностью, но, если бы мне сделали интересное предложение по работе в России, возможно, я бы и вернулся. Хотя… нет, всё-таки вряд ли. Дело в том, что организация работы в той же Англии намного проще и прозрачнее, чем в России или, скажем, в Германии. Дело не только в деньгах» (4).

Масштабы утечки наших ученых за границу

Вообще говоря, работа людей науки за пределами страны, в которой они родились и получили образование, и в прошлом  была обычным явлением. Русские ученые XIX — начала XX века, как правило, подолгу (чаще всего — годами) стажировались в европейских научных центрах, сотрудничали с иностранными фирмами, публиковали свои труды и патентовали изобретения за рубежом. Возникавшие при этом научные связи и личные контакты играли важную, иногда спасительную роль в их биографиях.

Например,  Д.И. Менделеев провел 1859–1861 годы в Гейдельберге, лето 1864 года — в других заграничных поездках. Почти вся профессиональная деятельность нобелевского лауреата И.И. Мечникова, до и после получения им доктората Петербургского университета, проходила за рубежом: сначала в Германии, Италии, а затем многие годы во Франции, в Пастеровском институте.Софья Ковалевская не получила бы никакой академической позиции на родине (женщин в то время в профессуру не допускали, впрочем, не только в России) и фактически всю свою научную карьеру сделала в Австрии, Германии и Швеции. С весны 1869 года Ковалевская пробыла за границей непрерывно пять лет — в Вене, затем в Берлине и Гейдельберге. Она получила докторскую степень в Гёттингене, а с 1883 года до своей кончины в 1891 году читала лекции в Стокгольме, где также редактировала математический журнал. Кстати говоря, Ковалевская, публикуя почти все свои математические труды в западных журналах, оставалась глубоко русской по духу: вся ее, весьма значительная, беллетристика написана по-русски и на русские темы.

И все же,  то, что происходит с российскими научными кадрами в последние 15–20 лет, имеет мало общего с нормальным обменом профессионалами. Это массовый исход практически лишь в одном направлении — из России на Запад, впрочем, в последнее время также и на восток — в Японию, на юг — в Австралию и т. д. Волна постсоветской российской научной и культурной эмиграции намного превысила по своим масштабам предыдущую волну — после революции и Гражданской войны. Один из недавних российских эмигрантов на вопрос о том, как россиянам следует оценивать результаты исторически сложившихся волн массового «перелива» в США русских творческих кадров, ответил не без горечи: «Я — американский гражданин. Сегодня Америка получает гуманитарную помощь от России, которая несравнима ни с чем. Америка получает ее с притоком русской эмиграции, влияние которой на американскую науку, технику и культуру чрезвычайно велико. В ней десятки тысяч представителей российской интеллигенции — ученых, врачей, инженеров… Америке они пригодятся, а Россия их потеряла. Безвозвратно».

Количественные оценки научной эмиграции варьируют в широких пределах, и надежной статистики, по-видимому, нет. Согласно официальным данным, из России на постоянное место жительства, в основном в наиболее развитые страны мира, с 1990 по 2004 год выехали более 25 тысяч научных работников, а еще около 40 тысяч практически постоянно работают за границей по контрактам и лишь формально числятся в штате российских институтов. По данным паспортно-визовой службы МИД России, в 1990-е годы из страны ежегодно эмигрировали 5–6 тысяч научных работников. По неофициальным оценкам, их число в два-три раза больше. Полагают, что Россию покинули за это время 60% всех математиков, половина физиков и биологов. Только в 2002 году и только в рамках официальных программ международного сотрудничества 2900 российских ученых из примерно 300 организаций, или около 0,7% от общего числа всех исследователей России, выехали для работы за рубеж.

Причем обычно  уезжают наиболее активные, работоспособные специалисты, с которыми готовы сотрудничать на Западе. Среди ученых РАН, выехавших за рубеж в последние годы, около половины были младше 40 лет, то есть находились в расцвете творческих возможностей. Математики, специалисты в области компьютерной технологии, генетики, молекулярной биологии обычно раньше других находят себе место на Западе. Один из трех выезжающих за рубеж — физик, один из четырех — биолог и один из десяти — математик. Менее востребованы химики, хотя и они сравнительно легко устраиваются за рубежом. Утечка мозгов особенно усилилась в конце 1990-х. когда специалисты стали покидать Россию целыми группами и иногда даже воссоздавали свои научные коллективы на новой почве. Среди оставшихся более двух третей всех докторов и кандидатов наук уже достигли пенсионного возраста.

В основном люди едут в Западную Европу (42%) и Северную Америку (30%). Однако растет поток и в страны Азии. На долю США приходится 29%, затем следует Германия (19%), Франция (6%), Англия (5%), Япония (4%), Швеция (3%). Не только сложившиеся ученые, но и студенты, и в особенности аспиранты прокладывают себе дорогу на Запад. «Новые русские», равно как и чиновная знать, отправляют своих детей для учебы на Запад. Если в середине 90-х годов в университетах 33 стран (в основном США, Германии, Франции и Англии) обучались около 13 тысяч выходцев из России, то в 2002 году — как минимум вдвое больше. Около половины из них заявили в опросе, что решили остаться за границей, еще 20% хотели бы продолжить учебу после получения диплома и только 18% твердо собирались вернуться.

Причины научной эмиграции

Причины эмиграции общеизвестны. Их можно сгруппировать в две категории: лично-материальные и, условно говоря, «организационные» (все инфраструктурные, иерархические, информационные, психологические и иные болезни российской науки).Не менее серьезна и другая категория причин научной эмиграции. В России наука не востребована обществом. Стагнирующая индустрия невосприимчива к инновациям. Бизнес не видит немедленной отдачи от науки, а долгосрочные программы непривлекательны вследствие нестабильности политической и правовой системы. На это накладывается отсутствие адекватных механизмов распределения средств, честной конкурентной среды в науке, давление академической бюрократии, феодальные нравы, традиционный непотизм и фаворитизм в академической среде. Хотя формальные барьеры для научного обмена и международных контактов сняты, из-за несовершенства информационного обеспечения, трудностей с визами российские ученые не ощущают себя интегрированными в международное научное сообщество.

Эти проблемы не могут быть решены внутри одного, пусть и крупного ведомства, подобного Академии наук, и не сводятся к деньгам. Они являются неотъемлемой частью общей ситуации в стране. Ученые, обладая профессионально развитым критическим мышлением, менее других склонны верить официозной мифологии, лучше видят преобладающие тенденции развития российского общества и не могут не обращать своих надежд на Запад.

Поэтому большинство молодежи видит свои перспективы не на родине, а за рубежом. По данным председателя Сибирского отделения академии Николая Добрецова, около 70% студентов Новосибирского университета намерены, получив диплом, уехать за границу. Опрос, проведенный в 2003 году среди выпускников МГУ, показал, что среди студентов, собирающихся посвятить себя научной деятельности, немногим более половины (56%) связывают свое будущее с отечественной наукой. При этом 10% биологов, 11% физиков и 13% химиков за несколько месяцев до окончания вуза уже имеют приглашения на работу за рубежом. Такая же картина была и с молодыми учеными в научных организациях Москвы: в 2003 году выехать за рубеж по профессиональной линии планировали 44% респондентов, в том числе уехать на постоянное место жительства намеревались 7% опрошенных.

Проблемы научной эмиграции можно рассматривать с разных позиций. Согласно весьма распространенной точке зрения, это чистое бедствие для России. Праведный гнев государственников направлен,  прежде всего, на самих эмигрантов, обвиняемых в недостатке патриотизма. В лучшем случае обсуждаются меры, нацеленные на удержание специалистов, — хорошо, если поощрительные….

Можно взглянуть на проблемы научной эмиграции иначе—с точки зрения интересов мировой науки, памятуя о словах Чехова: «Национальной науки нет, как нет национальной арифметики». При современных средствах коммуникации действительно не важно, в какой географической точке получены те или иные результаты — они немедленно станут достоянием всего научного сообщества. Отсюда вывод: нужно не тормозить искусственно научную миграцию, а создать научной молодежи режим наибольшего благоприятствования для поисков подходящего места работы, как внутри страны, так и за рубежом.

Наконец, можно и должно думать о путях науки с точки зрения национальных интересов России. Тогда «утечка умов» — явление не только неизбежное, но и в высшей степени полезное для России. Если говорить о поколении, завершившем свое образование в 80-е годы, «умы», оставшиеся в России (за очень редким исключением), либо пропали, прозябая в деградирующих научных учреждениях, либо ушли в другие области деятельности. В то же время, «утекшие мозги» сохранились неплохо — возможно, лучше, чем если бы они остались на родине. И если в России наметится тенденция к улучшению обстановки, то именно эти люди смогут сыграть важную роль в подъеме российской науки. Вообще же опыт многих стран показывает, что эмигранты начинают возвращаться не тогда, когда условия в стране исхода становятся такими же, как в принимающей стране, а намного раньше.

Захотят ли они когда-нибудь вернуться в Россию насовсем — сомнительно, во всяком случае, сейчас этого почти не наблюдается и в обозримом будущем не предвидится. Цитируя Тютчева (между прочим, патриота и государственника по убеждениям), «вернувшиеся из-за границы почти так редки и неосязаемы, как выходцы с того света, и, признаюсь, нельзя по совести обвинять тех, кто не возвращается, так как хотелось бы быть в их числе». Уж очень заметно различаются условия жизни и работы в России и на Западе. Кроме того, надо иметь в виду, что у этих людей в прошедшие за рубежом годы рождались дети, внуки. Дети уже в значительной степени англоязычны, они принадлежат другой культуре, и при всем патриотизме родителей обратный переезд практически нереален. Так что едва ли многие вернутся в ближайшие годы.*

*Вспомним приведенный в начале нашего обзора ответ на аналогичный вопрос последнего российского Нобелевского лауреата Константина Новосёлова (4).

Есть ли свет в конце туннеля?

Но значит ли это, что покинувшие страну научные кадры  потеряны для российской науки? Прежде всего, надо иметь в виду, что диаспора может принести в Россию современные знания, навыки, стандарты научной работы, международные связи. Эти люди независимы от группировок внутри России, способны объективно рассматривать состояние российских научных программ. В то же время они владеют русским языком, знают страну, обладают информацией о научных центрах в России, несомненно, следят за развитием исследований в России, поддерживают связи со своими однокурсниками и бывшими коллегами. Большинство из них охотно принимают на стажировку или в аспирантуру своих младших соотечественников, многие сотрудничают, чаще неформальным образом, с коллегами в России.

Один из способов взаимодействия с научной диаспорой — привлечение соотечественников из-за рубежа в качестве независимых экспертов и рецензентов. Их можно было бы приглашать в состав ученых советов научных институтов, в редколлегии российских журналов. При современных средствах коммуникации и транспорта все это технически вполне возможно. Во всем мире практикуются лекции и семинары ученых, приглашенных из других организаций, часто зарубежных. Не подлежит сомнению, что бывшие российские ученые охотно выступали бы перед коллегами и студентами на родине, и притом по-русски.

Некоторые ученые — выходцы из России продолжают сотрудничать с той научной группой, из которой они вышли, осуществляют совместное руководство дипломниками и аспирантами, используют свои возможности для проведения экспериментов по совместным программам, публикуются в соавторстве многие годы после того, как прочно обосновались за рубежом. А иногда и продолжают числиться, без зарплаты, в штате «материнских» институтов. То же относится и к патентованию российских изобретений на Западе, продвижению изобретений на западный рынок.

Однако радикальное решение задач, которые обсуждаются в связи с «утечкой умов», станет возможным только тогда,когда появится  ответ на главный вопрос: каким путем пойдет Россия дальше, и нужно ли будет этому государству развитие науки? Наука, особенно фундаментальная, дает отдачу в перспективе, средства же на ее поддержку нужны сегодня (а вернее — вчера). Если государство имеет продуманную стратегию национального строительства, то оно будет искать и находить способы для такой поддержки. Если же нет, то исход молодых умов неизбежен и даже желателен: за пределами России они будут жить в нормальных условиях, сохранят научный потенциал, и, в конце концов, достижения научно-технического прогресса вернутся в Россию с Запада, как уже не раз бывало в истории (5).

Литература

1. 1. Nobel Prize Facts (англ.). Nobel Web AB. Проверено 5 октября 2010.
2. 2. Константин Сергеевич Новосёлов – www.lenta.ru›Лентапедии›14207736
3. 3. New Year honours list: Knights. — Guardian.co.uk, 31.12.2011
4. 4. Н. Веденеева, Е. Свешникова.Русские идут за Нобелевкой. Московский комсомолец (6 октября 2010).
5. 5. М. Г. Гольдфельд. Исход науки из России: есть ли свет в конце туннеля?// «Химия и жизнь» №9, 2007

Социально-экономические и правовые проблемы инновационного развития// Патентная информация сегодня – 2014, №2.

Л.Г.Кравец. Главный редактор журнала «Патентная информация сегодня», к.ф.н., доцент. Инновационные процессы должны быть  практически увязаны  с социально-экономическими  аспектами жизни человечества в целом и подвергнуться соответствующему  правовому регулированию.

Экономика XXI века провозглашена экономикой  знаний, которая рассматривается как  высший этап постиндустриального экономического развития. Часто термин экономика знаний используют как синоним инновационной экономики.  В экономике знаний основными факторами развития считаются  знания и человеческий капитал. Процесс развития такой экономики заключен в повышении качества человеческого капитала, в повышении качества жизни, в производстве высоких технологий,инноваций и высококачественных услуг.

Вместе с тем, в последнее время мировая общественность проявляет озабоченность относительно возможностей практической увязки инновационных процессов с социально-экономическими  аспектами жизни человечества в целом и состоянием их правового регулирования.  Не осознав актуальность этой проблемы, будет трудно обеспечить должную эффективность информационной поддержки современной инновационной деятельности.

Экономическая значимость инноваций.

Вся история человечества представляет собой непрерывную череду открытий, направленных на использование природных сил и материалов для улучшения жизненных условий. Это проявилось в огромном прогрессе наук, технологий, культур,  искусств и проявлений гуманизма. Инновации – внедрение новых или существенно улучшенных технологий, методов или продуктов и их широкое использование в обществе также  сопровождают человечество с самого его зарождения. Однако их влияние на экономику, политику и повседневную жизнь никогда не было столь сильным, как сегодня. Причем их важность в ближайшем будущем еще более возрастет.

Главное предназначение инноваций заключается в  развитии экономики и решении вновь возникающих глобальных проблем. Прошли времена, когда компании могли годами пожинать плоды за счет выпуска той или иной успешной продукции. В условиях глобализации, обострения конкуренции, непрерывного изменения технологий, перемен в образе жизни и возрастания потребностей такое вряд ли возможно. Сегодня компании и целые отрасли оказались под давлением острой необходимости обновления своей продукции в кратчайшие сроки. Жизненный цикл новой модели компьютеров, например, порой исчисляется  какими-то  месяцами. Успешная инновационная стратегия и регулярное обновление продукции играют жизненно важную роль в экономической деятельности современных компаний.

Для того чтобы выжить, компаниям и странам приходится непрерывно изыскивать новые и устойчивые источники дальнейшего развития. И инновации представляются одним из ключевых условий создания рабочих мест, ускорения экономического развития и сохранения накопленных богатств. Поэтому меры по интенсификации инновационных процессов занимают в наши дни приоритетные позиции в политических программах многих стран и регионов.

Социальные ценности инноваций

Но при этом неизбежно возникает вопрос: получает ли общество действительную выгоду от непрерывного ускорения инновационного процесса.          Получение прибыли – не единственный показатель общественного развития. Помимо экономических ценностей человечеству  надлежит создавать и ценности социальные, содействуя инновациям, которые отвечают насущным нуждам человечества.  Каким образом взаимосвязаны экономические и социальные ценности и как они воздействуют друг на друга? Что понимается под выгодой для людей и как она измеряется?  Какие инновации приносят выгоду обществу, а какие – нет?

При поиске ответов на эти вопросы можно, для примера, обратиться к двум важнейшим проблемам, стоящим перед человечеством: экологическому кризису и охватившей землю крайней нищете. Какую роль в решении этих проблем может сыграть создание и передача новых технологий?

Экологический кризис становится все более угрожающим. Изменение климата, опустынивание, снижение продуктивности сельскохозяйственных регионов, обезвоживание  рек и сведение лесов в экваториальных и тропических регионах  – все это стало реальностью. Быстрое и все возрастающее использование энергии, основанной на потреблении органического топлива, и ускоряющееся потребление природных ресурсов продолжают наносить ущерб ключевым экосистемам, угрожая запасам продуктов питания, питьевой воды, древесины и др. Подсчитано, что если мы будем продолжать жить по-прежнему, к 2050 году все ресурсы Земли будут израсходованы дважды.

Преодоление экологического кризиса невозможно без обращения к инновациям. Ряд научных исследований и технических разработок обещают удовлетворительное решение некоторых из перечисленных проблем. Так, необходимо стимулировать разработки по эффективному использованию солнечной энергии, решению проблемы рационального потребления и всемирного круговорота воды, крайне важного для поддержания жизни на Земле – особенно в условиях изменения климата. Существует острая необходимость в применении форм энергии с минимальным воздействием на окружающую среду и в глобальном перераспределении энергетических ресурсов – с доступом к ним стран, не имеющих таковых. Бизнесу предстоит адаптироваться ко всем этим новым условиям. И изыскивать экономные решения, отвечающие нуждам и пожеланиям потребителей.

В частности, перед человечеством  встали глобальные угрозы изменения климата, подорожания топлива и нестабильности его поставки. Поэтому в последнее время  особое внимание стали уделять технологии ветровой энергии, которая  расценивается как одно из наиболее быстро развивающихся средств   создания возобновляемых источников энергии. В 2008 году Евросоюз, например, поставил цель покрытия 20% потребности в электроэнергии за счет создания ее возобновляемых источников.  Предполагается, что доля ветровой энергии должна возрасти с 4% в 2008 году до 12 и даже 14-18% в 2020 году. Для решения этой задачи предлагаются различные методы и модели прогнозирования дальнейшего развития  этой отрасли (1).

Ориентируясь на общественное благосостояние, экономический рост не должен сопровождаться разрушением экосистемы и расточительным использованием материалов. Необходима модель развития, основанная на сбалансированном использовании восстановляемых ресурсов и рециркуляции того, чего восстановить уже нельзя. Проблемы окружающей среды требуют пересмотра нашего потребительского образа жизни. Он неприемлем как с социальной, так и с экономической точки  зрения.  Требуется  пересмотреть суть понятий процветания и  жизненного успеха, а задачи  технического прогресса и создания ценностей должны рассматриваться многосторонне и в долгосрочной перспективе, с учетом общего блага и охраны окружающей среды.

Проблема крайней нищетыстановится все более  угрожающей. В течение последних десятилетий круг экономически развитых держав существенно расширился. Однако нищета не только сохранилась, но и продолжает распространяться. Неравномерное распределение богатств становится одной из острейших проблем человечества. В период с 1990 года глобальные богатства возросли почти вдвое, однако около  90% этих богатств принадлежат узкой группе высокоразвитых стран. Если учесть, что к 2050 году численность населения Земли может достичь  9 миллиардов человек, а более 85% населения будет проживать в развивающихся странах, темпы возрастающего неравенства распределения богатств приобретут драматический характер.

Каким может быть вклад предпринимательства и инноваций в  спасение человечества от голода, лишений, эпидемических заболеваний и неграмотности, в обеспечение достойной жизни каждому? Наиболее радикальной инновацией следовало бы считать  осознание того, что жители бедствующих  регионов могут   стать не «обузой человечества», а деловыми партнерами, потребителями и рабочей силой. Их следует рассматривать не как «бремя», а как недостаточно используемый ресурс, даже с чисто экономической точки зрения. Уже сегодня эти регионы нередко рассматриваются,  как рынки сбыта, роль которых в будущем может только возрастать.

Если развивающиеся  регионы рассматриваются как рынок будущего, крайне важно, чтобы разрабатываемые технологии действительно содействовали их развитию, а не сводились к производству «дешевых товаров для бедных».  Инновационные  программы должны, например, содержать ответы на вопросы о том, может ли предлагаемый продукт использоваться неквалифицированным персоналом, в реальных условиях колебаний напряжения электроэнергии, высокой влажности, запыленности и т.п. Инновационный бизнес должен возглавить работы по удовлетворению главных потребностей: обеспечения питьевой водой, санитарии, энергетики, жилищного строительства, здравоохранения, средств транспорта и связи.

Возможности совмещения экономических и социальных ценностей

Возможность совмещения  целей  обретения экономических и социальных ценностей зависит от ряда факторов.  Радикальные изменения и инновации, сами по себе, не всегда являются особо желанными. Та или иная оценка инноваций определяется конечной  целью, в  достижение которой они встраиваются. Так, с одной стороны, инновация может быть главным условием обеспечения занятости населения, а с другой – привести к устойчивой тенденции утраты рабочих мест, если она не встроена в эффективно функционирующие рынки труда. Этот актуальный вопрос далее рассматривается более подробно.

Социально обоснованная инновация может составить угрозу окружающей среде, если ее осуществление будет направлено на обеспечение исключительно краткосрочных экономических интересов.  Поэтому в самом начале инновационного процесса  должен быть поставлен  вопрос о предназначении новшества и о сопутствующих ему долгосрочных социальных последствиях – как для отдельного человека, так и для общества в целом.

Цель достижения общего блага может быть увязана с  экономическими целями предпринимательства лишь в том случае, если она будет изначально вписана в их стратегию и будет приниматься во внимание с самого начала процесса коммерциализации инновации. Получение прибыли следует  рассматривать не как самоцель, а как средство решения социальных и экологических  задач. Главным показателем предпринимательской стратегии должна стать ответственность перед обществом.

Различные аспекты глобальных проблем, включая финансовые кризисы, нерегулируемое потребление природных ресурсов, нищету, массовую миграцию и др., все более тесно взаимосвязаны и воздействуют друг на друга. Поэтому долгосрочной целью технологических и социальных инноваций должно стать реальное и всеобъемлющее развитие, охватывающее все аспекты человеческих потребностей, во всех слоях общества,  с учетом интересов грядущих поколений.  Успех в этом деле во многом зависит от укрепления связей между  наукой, бизнесом, правительствами, общественными организациями, акционерами   и инвесторами.

Новое не обязательно означает лучшее.   Сферы науки, инноваций и экономики не являются этически нейтральными. Важно разработать отсутствующие сегодня методы и средства измерения долгосрочного воздействия технологий на общество, поскольку инновации могут  быть как конструктивными, так и потенциально деструктивными (2).

Инновации и  экономическая деятельность поставляют материал для развития человечества, но они  не могут в одиночку решить все социальные проблемы. Важно учитывать общий уровень культурного развития населения разных стран и регионов и ряд других социальных аспектов.  Поэтому сегодня требуется такая инновационная модель, в центре которой будут  как отдельные личности, сообщества, так и человечество в целом.

Инновации и социальное неравенство

В средствах массовой информации США широко обсуждается недавняя публикация  в    «PandoDaily» своеобразного  «Манифеста Силиконовой долины», в которой утверждается, что с развитием  Интернета на смену демократии приходит «меритократия». Это значит, что люди, занятые в сфере высоких технологий, ощутили  себя оказавшимися в мире, созданном преимущественно для «заслуженных» людей. Под воздействием Интернета происходят экономические трансформации, в результате которых к заслугам относятся, в первую очередь, зарождаемые в Силиконовой долине инновации – результаты работы основанной на знаниях. Подобное развитие событий обостряет антагонизм Силиконовой долины и профсоюзов, призванных обеспечивать справедливое распределение доходов между трудом и капиталом. На деле же состоявшееся в последние три десятилетия развитие технологий, связанных с широким применением Интернета и микросхем, повлекло за собой усиление неравенства доходов и сокращение среднего класса.

Консерваторы, либералы и поклонники высоких технологий не согласны с таким мнением, считая, что профсоюзы являются тормозом прогресса. Даже допуская  возможность кратковременного усиления  неравенства, они убеждены, что рост производства вкупе с технологическими инновациями приведут к ускоренному экономическому развитию во всеобщее благо. Однако сейчас мы живем в ином мире. И это нетрудно подтвердить цифрами. За 20 лет инициированных Интернетом существенных преобразований неравенство и поляризация общества только усилились. И если эта тенденция сохранится, может потребоваться вмешательство правительства для перераспределения богатств, а Силиконовой долине придется искать пути своего дальнейшего  развития, обратившись, сколь бы иронично это не звучало,  к теориям    социализма: почему же столь бурное повышение производительности труда, вызванное небывалыми технологическими переменами, не привело к повышению  уровня жизни всего общества?

Исследования, опубликованные в NewYorkTimes в декабре 2012 года, показали, что в 1996-2006 годах только 10% населения США ощутили реальный рост семейного дохода, равный или превышающий средний рост производительности труда. В 2012 году средний рост семейного дохода оказался даже ниже, чем в 1997 году. При этом доля заработной платы в ВВП была  самой низкой, а корпоративные доходы – самыми высокими за все времена.

Конечно, в то же время, благодаря информационно-коммуникационным  технологиям, появилась электронная почта и электронная торговля, смартфоны и бесплатный картографический сервис Google, а также  множество других вещей, жизнь без которых уже трудно себе представить. Миллиарды долларов были затрачены только на приобретение 250 млнiPhones. Загадка в том, что те же   именно информационные и коммуникационные технологии,  бесспорно, способствовали «поляризации труда», при которой в соответствующих отраслях на вершине пребывают так называемые работники умственного труда, а внизу – множество низкооплачиваемого «вспомогательного» персонала.

Предостережения о негативных последствиях технологических прорывов, проявляющихся в росте безработицы и социальном неравенстве, звучали и прежде. Но с развитием информационно-коммуникационных технологий социальные контрасты становятся острее. А в Силиконовой долине формирование «меритократии» особенно заметно. Что же делать? Ученые предлагают разработать долгосрочную политику установления «гарантированного минимального дохода», подкрепляемого вознаграждениями за повышение образовательного уровня и значительно более крупной инвестиционной  поддержкой сферы образования и программ профессионального обучения.

Усиление наметившихся тенденций в инновационном развитии современных технологий может подтолкнуть политиков  к установлению тех или иных форм перераспределения богатств. Таков любопытный  парадокс  новой экономики.  Если наметившийся в Силиконовой долине  сбой капиталистического развития приведет к формированию общества, в котором меньшинство будет  пожинать непропорциональные прибыли, вынуждая   большинство бороться за средства выживания, в долгосрочной перспективе станет  неизбежным политически взрывоопасный ответ:  перераспределение богатств. Узнав об этом на том свете, Карл Маркс, видимо, усмехнулся бы и, поглаживая свою бороду, сказал: «А я что  вам говорил!» (3).

Инновации и рынок труда

Инновации напрямую способствуют замене человеческого труда управляемыми компьютером автоматами. Согласно статистике Департамента труда в США в период между 2000 и 2010 годами потеряли работу более 1,1 млн секретарей,  64% телефонных операторов, 53% машинисток, 46% туристических агентов и 26% бухгалтеров, с чьими функциями успешно справляются  компьютеры. И число вытесняемых информационными технологиями сфер деятельности со временем будет только возрастать.

Согласно традиционной экономической теории вытесненные инновациями категории работников должны обосновываться в других секторах экономики. Но в условиях обострившейся конкуренции удается это меньшинству, обладающему более высокими знаниями и навыками работы в избранной сфере.  Остальные опускаться в социальную среду с менее высоким жизненным уровнем. По сообщению NewYorkTimes сегодня в ряде компаний Силиконовой долины средний возраст работников не превышает 29 лет (Google) и 28 лет (Facebook).

Недавно изданная книга (JaronLanier.WhoOwnstheFuture?) начинается с  изложения поучительного совпадения. Банкротство гиганта фотоиндустрииKodak произошло в течение нескольких месяцев после приобретения компанией Facebookсайтадля обмена фотографиямиInstagram, обошедшегося ей в миллиард долларов. Это всего лишь один из примеров разрушительной динамики американского капитализма: в годы своего расцвета в компании Kodakбыло занято 140.000 работников,  в компании жеInstagram, когда в апреле 2012 года ее поглотила компания  Facebook, трудились 13 человек.А прибыль трудившихся в  Kodakпредставителей среднего класса утекла в сферу «информационной экономики», которая не в состоянии предоставить среднему классу такое же количество рабочих мест.

Одна из насущных проблем американской экономики заключается в том, что все меньшее число ее обитателей занято в производстве физических товаров – всего 9% вместо 40% в годы второй мировой войны. Однако общий объемпроизводства продолжал расти, превышая показатели всех стран, включая Китай. Причина – в автоматизации производства. А если со временем начнется массовое производство самоходного транспорта? Трудно себе представить, куда денутся миллионы людей во всем мире, зарабатывающих себе на жизнь, используя различные транспортные средства. И причина здесь кроется не в недостатках, присущих по Марксу капитализму, а в том пути, который мы избрали для развития информационной экономики.

Мощные силывиндустрии высоких технологийумноубедил нас в возможности якобы бесплатного труда. В качестве примера можно привести предлагаемые компаниями Googleили Microsoftуслуги моментального, хотя и несовершенного, машинного перевода с одного языка на другой. По сути же машинный  перевод осуществляется  не с привлечением какого-то искусственного интеллекта. Вместо этого накапливается множество ранее осуществленных человеком образцов перевода, которые затем сопоставляются с предложением, которое вы направили на машинный перевод. И почти всегда найдутся уже созданные человеком образцы, которые сходны  по своему содержанию с нуждающимся в переводе текстом.Информационная технология создала, казалось бы, чудотворный продукт, предлагаемый практически бесплатно. Но это всего лишь иллюзия, если учесть что в подлинном переводе участвовали многие тысячи человек. Робот лишь облегчил доступ к результату предшествовавшего человеческого труда. Иэта бизнес-модельпронизывает фактически всю Силиконовую долину.

Вслед за «реальной» экономикой аналогичная судьба не может не постигнуть и работы, основанные на информационных технологиях. Десятилетие назад это произошло с музыкой, на очереди – образование. Если автоматизация охватит все, что мы считаем работой, как мы будем проводить наше время и распределять создаваемые машинами ресурсы? От более судьбоносных событий нас отделяет, возможно,  целое поколение, но правительствам надлежит задуматься уже сейчас, какая экономика  формируется на наших глазах. В мире, где наиболее ценные ресурсы становятся виртуальными, политикам предстоит играть все более важную роль (4).

Правовое регулирование инновационного процесса

Инновации— это успешно реализованные новшества. За этим кратким определением  скрываются, как минимум, три составляющи:

- инновация является результатом интеллектуальной деятельности человека, его фантазии, творческого процесса, открытия, изобретения, рационализации;

- закрепленная в инновации интеллектуальной деятельности человека должна получить правовую  охрану, которая закрепляет за правообладателем  монопольную возможность  использования новшества в обмен на обобществление информации о его существе;

- охраняемая правом инновация должна захватить рынок, обеспечить  на нем конкурентные преимущества и  прибыль правообладателю.

Интенсификация инновационных процессов получила свое объективное отображение в динамике регистрации объектов интеллектуальной собственности и, прежде всего, в патентовании изобретений.  В последнее 10-летие наблюдается   непрекращающийся и весьма впечатляющий  рост количества подаваемых патентных заявок, о котором сообщалось в последнем докладе Международной группы IP5. Однако есть основания полагать, что он не будет постоянным, и вскоре в потоке патентных заявок наметится спад.

На первый взгляд это предположение кажется нелогичным. Несмотря на экономический спад и сокращение инвестиций на НИОКР число заявок, поступивших в пять крупнейших ведомств  (США, ЕПВ, Японии, Кореи и Китая) в последние годы неуклонно росло,  а в  2012 году оно увеличилось еще на 11%. Это было веселое время для связанных с патентованием инвесторов, адвокатов, патентных ведомств и поверенных. Однако имеются основания полагать, что эти тенденции не вечны.

Во-первых, не будем забывать, что последнее пятилетие, прежде всего, характеризуется взлетом азиатских экономик. Согласно данным IP5  в Китае подача первых заявок в период с 2007 по 2011 год возросла на 271%, в то время как в европейских странах, Японии и США этот показатель фактически снизился.

Можно полагать, что соотношение показателей со временем выровняется – особенно, если Китай ужесточит процедуру патентования.

Во-вторых, следует учитывать отрасли, активно прибегающие к патентованию.

По данным IP5 наиболее значительная доля патентования в 2012 году приходилась на электротехнику: 29% заявок в Европе, 36% – в Японии, 37% – в Корее, а  в США даже на 50%. Правда, существуют подозрения, что ведущую роль здесь сыграло оборонительное патентование высокотехнологичных компаний, готовящихся к перекрестному лицензированию и опротестованию правонарушений.

Патентоведы этих компаний скорее не согласятся с такой трактовкой активизации патентования. И все же здесь имеет место «гонка вооружений», в которой каждая сторона накапливает  патентный арсенал, хотя каждому понятно, что большая часть этого арсенала окажется ненужной  или неэффективной и вряд ли на нее кто-либо станет посягать. Здесь имеет значение, скорее, количество, чем качество.

Иными словами, наметились расхождения между собственно инновационными процессами и их отображением в динамике патентования изобретений. Конечно, можно полагать, что, во всяком случае,  фармацевтическая промышленность позволить  поддерживать общий уровень патентования. Однако и здесь возможно снижение активности патентования с учетом  введения принудительного лицензирования особо эффективных лекарств и трудности отслеживания новыхтерапевтических примененийизвестныхактивных ингредиентов.

Еще одним вызовом жизненности патентной системы является порождаемая ею лавина данных.  Существует предположение, что экспоненциальный рост информации об уже известном уровне техники приведет к тому, что патентные ведомства (при должном выполнении своих функций) со временем вынуждены будут отклонять 100% поступающих к ним патентных заявок (5).

Претензии к патентной системе

В последнее время у аналитиков складывается впечатление, что компании затрачиваю больше времени на патентные войны, чем на создание новшеств.Apple предъявляет иски компании Samsung.Samsung и Google оспаривают патенты Apple, а Microsoft судится с  Google . В недавно представленном в Федеральный резервный фонд США докладе (M.Boldrin, D. K. Levine. “TheCaseAgainstPatents”) авторы утверждают, что патенты не столько содействуют инновациям, сколько препятствуют им. При этом  приводятся следующие  аргументы.

Еще в 2006 году авторы  провели 23 исследования, почти не обнаружив подтверждений, что усиление патентного режима ускоряет инновации. В небогатых странах это привело к удорожанию НИОКР, не обеспечив должной компенсации расходов. Еще больше удручает тот факт, что активизация патентования не коррелируется с   ростом производительности труда. Следовательно, рост числа патентов не является бесспорным подтверждением ускорения инновационного процесса.

Обратившись к развитию автомобилестроения в начале 20 века, а также к индустрии разработки компьютерных программ в 1980-1990 годах, авторы отметили, что на начальных этапах патенты играли минимальную роль, уступая коммерческой тайне.   Позднее компания Apple получила огромные доходы от продажи iPhone просто потому, что она оказалась первой, А интенсивное патентование началось позднее, когда возникла необходимость оградиться от конкурирующих компаний Samsungи Google.

Патенты часто используются компаниями, уже укрепившими свои позиции, либо теми, чей бизнес уже достиг стадии застоя, и остается хоть как-то удерживать свои рыночные сегменты. В 1991 году, в период подъема,  Бил Гейтс относился к патентам на компьютерные программы весьма пренебрежительно.  Сегодня же компания Microsoftконцентрирует свой патентный арсенал, чтобы нокаутировать соперников типа Google, рвущихся вперед в смартфонной гонке.

У сильных патентных законов имеется и обратная сторона. Предоставляя монополии, они удорожают новые технологии и снижают конкурентные возможности других фирм. Бесконечные судебные тяжбы также ложатся на компании тяжким бременем. Только в 2011-1212 годах производящие смартфоны компании затратили на это 20 млрд долларов. А тут еще подключаются «патентные тролли», Которые, фактически ничего не производя, накапливают патентные активы и возбуждают судебные дела исключительно ради наживы. Недавние исследования Бостонского университета подтвердили, что в период после 1990 года патентные тролли ежегодно обходятся американской экономике в 500 млрд долларов.

Исследования показывают, что любая патентная система с годами вводит все новые ограничения. Они отвергают возможность создания более совершенной системы, считая, что как только правительство приступит к выдаче патентов, система станет приобретать все более ограничительный характер, пока окончательно не задушит инновации. Происходит так потому, что крупные компании с большими патентными активами заинтересованы в сохранении  своей власти в интеллектуальной собственности. И они лоббируют законодателей, выступающих за  усиление охраны. А патентные ведомства и поверенные имеют личную заинтересованность в выдаче все большего количества патентов – пусть и тривиальных – и более частом участии в судебных процессах.

Наиболее радикальные критики  патентной системы считают, что наилучшим выходом стало бы ее полное упразднение. Суды остановили бы расширение сферы охраноспособных изобретений типа компьютерных программ. Политики отстаивали бы только те отрасли, которые действительно нуждаются в патентной охране либо переключились на поддержку, например, премиальной системы стимулирования инноваций.

У этой  концепции имеется немало противников. Указывается, например, что авторы недооценивают важность патентов в области фармацевтики или генетической модификации семян, чего не скажешь о патентах на компьютерные программы. Что у ограниченных патентных  реформ больше шансов продвигать инновации, чем у полного упразднения патентов (6).

Сказанное выше не означает, что патентная система вскоре  утратит свою экономическую роль, что изобретатели и компании внезапно прекратят ее использование, а сотрудники патентных ведомств будут распущены по домам. Однако нельзя не реагировать на отмеченные тенденции. История  наглядно показывает,  что бумы редко длятся вечно и лучше заранее подготовиться к их кончине.

Литература

1. 1. Dubaric E. et al. Patent data as indicators of wind power technology development//WPI-2011-v.33-#2-p.144-149
2. 2. Madl L. Profit and common good: friend or foe in technology transfer? // Les Nouvelles. – 2011. – V. XLVI. – № 2. – Р. 92–99
3. 3. Leonard A. The Internet’s greatest disruptive innovation: Inequality. The logical consequences of Silicon Valley capitalism: Social stratification and class antagonism, Friday, Jul 19, 2013 03:45 PM +0400 - www.bustpatents.com/‎
4. 4. MatthewsCh. How Silicon Valley Is Hollowing Out the Economy (and Stealing From You to Boot). May 07, 201359 Comments - www.bustpatents.com
5. 5. Nurton J. The patent party won`t last forever//WPI-2913-v.35-#4-p.1
6. 6. The case against patents. Plumer B. - washingtonpost.com›…2013/10/10/the-case-against…